Коль обо мне тебе весть принесут,

Скажут: «Устал он, отстал, упал он», —

Не верь, дорогая! Слово такое

Не скажут друзья, если верят в меня.

Кровью со знамени клятва зовет:

Силу дает мне, движет вперед.

Так вправе ли я устать и отстать?

Так вправе ли я упасть и не встать?

Коль обо мне тебе весть принесут,

Скажут: «Изменник он! Родину предал», —

Не верь, дорогая! Слово такое

Не скажут друзья, если любят меня.

Я взял автомат и пошел воевать,

В бой за тебя и за родину-мать.

Тебе изменить? И Отчизне моей?

Да что же останется в жизни моей?

Коль обо мне тебе весть принесут,

Скажут: «Погиб он. Муса уже мертвый», —

Не верь, дорогая! Слово такое

Не скажут друзья, если любят тебя.

Холодное тело засыплет земля —

Песнь огневую засыпать нельзя!

Умри, побеждая, и кто мертвецом

Тебя назовет, если был ты борцом?!

Эти строки, может, для кого-то небезупречные, написаны человеком, который точно знал, что его ждёт гильотина. В мире нет аналога подобного поэтического творчества. Разве что Юлиус Фучик написал ещё «Репортаж с петлёй на шее».

Долгим и нелёгким был путь к признанию Мусы Джалиля на родине. В 1946 году МГБ СССР завел розыскное дело на Мусу Джалиля. Он обвинялся в измене Родине и пособничестве врагу. Через год имя Мусы Джалиля было включено в список особо опасных преступников. И тогда же бывший военнопленный Нигмат Терегулов принес в Союз писателей Татарии блокнот с шестью десятками стихов Джалиля. Спустя какое-то время из советского консульства в Брюсселе пришла вторая тетрадь того же поэта. Из Моабитской тюрьмы её вынес бельгийский участник Сопротивления Андре Тиммерманс. В их последнюю встречу Муса сказал, что его и группу его товарищей-татар скоро казнят, а блокнот с тюремными стихами попросил передать на родину. «Моабитская тетрадь» попала в руки поэту Константину Симонову, который организовал перевод стихов Джалиля на русский язык, снял клеветнические наветы с поэта и доказал патриотическую деятельность его подпольной группы. Статья К. Симонова о Мусе Джалиле была напечатана в одной из центральных газет в 1953 году, после чего началось триумфальное «шествие» подвига поэта и его товарищей в народное сознание. В 1956 году посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза, в 1957 году стал лауреатом Ленинской премии.

Вот тогда я впервые и услышал имя этого татарского поэта. О нём нам рассказала Вера Фёдоровна Тофанчук, которую я полагаю великой учительницей, хотя никаких профессиональных регалий за ней не числилось. Но вот благодаря ей, я узнал о Герое и поэте Мусе Джалиле. Повзрослев, прочитал всё им написанное. Самое любимое моё стихотворение из «Моабитской тетради» «Неотвязные мысли»:

Мечтал я по-солдатски умереть

В разгуле ураганного огня.

Но нет! Как лампа, синим огоньком

Мерцаю, тлею… Миг — и нет меня.

Осуществления моих надежд,

Победы нашей не дождался я.

Напрасно я писал: «Умру, смеясь».

Нет! Умирать не хочется, друзья!

Уж так ли много дел я совершил?

Уж так ли много я на свете жил?

Ох, если б дальше жизнь моя пошла,

Прошла б она полезней, чем была.

Я прежде и не думал, не гадал,

Что сердце может рваться на куски,

Такого гнева я в себе не знал,

Не знал такой любви, такой тоски.

Я лишь теперь почувствовал вполне,

Что может сердце так пылать во мне,-

Не мог его я Родине отдать,

Ах, как обидно это сознавать!

Не страшно знать, что смерть к тебе идет,

Коль умираешь ты за свой народ.

Но смерть от голода… Нет, нет, друзья,

Позорной смерти не желаю я.

Я жить хочу, чтоб Родине отдать

Последний сердца движущий толчок,

Чтоб я и умирая мог сказать,

Что умираю за Отчизну-мать.

В середине девяностых жизнь неожиданно вывела меня на сына Мусы Джалиля от его первого брака — Альберта. У него были непростые отношения с «зелёным змием». Через эту слабость, так называемые «чёрные риэлторы» отняли у Альберта Мусаевича квартиру, и он какое-то время жил у сестры Люции тоже от первого брака. Об этом случайно узнал мой большой друг Ромен Звягельский, как раз в эти годы создавший журнал «Российский адвокат». Мы попросили Булата Окуджаву поспешествовать нам. Так втроём и обивали пороги различных инстанций, пока, как говорится, не добились справедливости. Тогда же я узнал, что в России живут представители нескольких поколений родственников Мусы Джалиля. Это прежде всего, его вторая жена Амина-ханум. Ей посвящены такие строки:

Полно, умница моя, перестань.

Пустяками чистых чувств не мути.

Разве точат на попутчика нож?

А ведь нам с тобой идти да идти…

Была у них любимая дочь Чулпан.

Родилась беспомощным комочком,

Но растет и крепнет с каждым днем.

Голосок ее звенит звоночком,

В сердце откликается моем.

Сорока болезнями готов я

Сам переболеть, перестрадать,

Только бы сберечь ее здоровье,